Ленивее московской публики — свет не видел. Двадцать проданных билетов на Won James Won меня больше не удивляют: на дивную финскую группу Kometa (текилообразный сайд-проект поддельных уборщиц Cleaning Women) в кассу заглянул один (еще раз прописью: один) человек. Да и кто пойдет любопытствовать на предмет молодых талантов, когда мы сами задали ритм: от БГ до Александра Барда каждую неделю? В неделе семь дней, и в кошельке у дорогого телезрителя не безграничный запас. 2006 год — плохое время, чтобы быть молодым артистом. Только есть ли вообще-то хорошее время, чтобы им быть?

За Неделю мы пережили Мару, «Кровосток» и «Аквариум». Политики в таком сочетании нет никакой. Соотечественники-зрители к соотечественникам-артистам питают любовь особенную. А последних — не то чтобы много. Формат не отполируешь.

Я препираюсь.

Препираюсь с девятнадцатилетним Лехой, сыном Игоря, он восхищенно чешет в затылке, пока решительная брюнетка Мара (сапоги и декольте) обвивает микрофонную стойку. Не прекрасно, Леха, волнуется девушка — в третий раз ее вижу живьем и в третий раз волнуется; и аранжировки — ну зря, по-моему, так уж совсем в лоб; и посмотри на рубаху клавишника, что это за народное узорочье? Нет у меня никакой паранойи, Леха, и не испортила меня служба в модном журнале — модный журнал никогда не признается, что в курсе существования певицы Мары. Там нектаром да амброзией и питаются, и какают — какое уж тут «чё на чём».

Хрупкая девочка-артист с глазищами в пол-лица попросила родителей посадить на балкон и коньяка чуточку, голос согреть. Строгий директор — гроза местных рок-идолов журналист Капа Деловая — деликатно поинтересовалась, сколько гостей можно внести в список. С ними приятно работать.

Интересно, я поэтому стою с Лехой на ВИП-балконе четвертую песню и притопываю ногой? Или мне показалось, что Мара перестала волноваться? Может, она из-за родителей? А может быть, других аранжировок ко всей этой первой любви и не требовалось? Все равно не понимаю. Пожалуй, еще пару песен меня в офисе подождут. Присмотрюсь.