Препираюсь с Олейниковым, который боготворит «Аквариум» — никогда-де он приятнее атмосферы не видал. Пока седовласый художник по свету Марк висит на ферме и переделывает, ради одного клубного концерта, весь свет, который бригада установщиков инсталлировала сутки, — мы с директором Максимом Ландэ делим деньги. Ландэ — ода вальяжности. Ландэ — из Одессы, дизайнерский пиджак — из Парижа, счет за билеты — с Октябрьской железной дороги. Две тысячи за этот билет и три тысячи за этот. Вместе получается восемь.

—  Не надо пытаться понять мою экономику, — недовольно воздымает очи горе Макс. — Мы договорились — оплата билетов. Ксерокопии для твоей бухгалтерии я собирать не буду.

Моей бухгалтерии ксерокопии десять лет не нужны. Это я так, за честь серебряных ложек препираюсь. Три тысячи стоит один несчастный билет в ВИП.

—  Бухгалтерия, Макс, — повторяю со всей нежностью, — эти деньги повесит на меня. Мне это не по зарплате.

Как хорошо иметь опыт съемной квартиры. Кто честной бедности своей стыдится и все прочее.

—  А давайте полторы на вас, полторы на нас, — подключается к быту тур-менеджер Сережа.

Кручу, верчу, обмануть хочу. Умрем, но из крепости не уйдем.

—  Что вы человека мучаете? — тихо смеется у меня за спиной БГ.

Он закончил интервью, и ему нужен подсвечник в гримерке. В руках крохотная свечка. Олейников млеет. Хватаю в баре подсвечник. Присмотрюсь.

Продолжаю спорить с Игорем — он подписал контракт с группой «Кровосток». Выпуск альбома, презентация альбома и десять эксклюзивных концертов. В течение года кровавый текстилыцики-рэп, умная интеллигентская гримаса, писк сезона не то прошлого, не то нынешнего — будет жить в Москве только в этих стенах. Я упирался, как мог: дивный рык патриарха РПЦ «Вспоминаем и молимся» — продукт скоропортящийся. Что-то будет с продуктом через год. Однако ж получите: Игорь пригласил Антишанти, придумали видеоарт-шоу, и красная лыжная шапка Антона Черняка на фоне антишантиевских разбомбленных фабрик собирает: сегодня — шестьсот человек и завтра — пятьсот. И обложки журналов, и четыре телекамеры, и очередь к нашей двери аж от грузинской закусочной: население поддерживает эстетское святотатство.