Оба диджея генерировали на своих танцполах невероятное количество энергии. Они растягивали вступления до бесконечности, изматывая танцоров непрерывным битом, сексуально поддразнивая их повторяющимся ритмом, пока, наконец, не начиналась сама песня. Оба использовали катушечные магнитофоны, на которых проигрывали версии композиций и ритм-треки, причем многие считали это лучшей частью вечера. «Мне нравилось, когда они включали катушки, ведь это означало, что они собраются поставить что-то особенно интересное», — говорит Эрл Spanky Смит (Earl Smith) из эсид-хаус-группы Phuture.

Фрэнки придерживался более четкого стиля и не слишком взвинчивал темп. Он уделял пристальное внимание качеству звучания, а его сеты отличались высокой точностью и структурированностью, а также волнообразными ускорениями и замедлениями скорости. Рон Харди, напротив, любил грубый лоу-фай-напор, не оставлявший никаких сомнений в том, каким моментом он живет. Он заботился лишь об энергии и старался подвести танцоров к пределу их возможностей. У него не было времени что-либо планировать. Как выражается Маршалл: «Он плевать хотел на программу. Харди перепробовал все известные человечеству наркотики. Какая уж тут на хрен программа!?»

В их плей-листах было довольно много одинаковых песен: ‘Let No Man Put Asunder’ группы First Choice, ‘I Can’t Turn Around’ Айзека Хейса, ‘There But For The Grace Of God’ Machine, ‘The Love I Lost’ и ‘Bad Luck’ Harold Melvin and the Bluenotes, ‘I’m Here Again’ Тельмы Хьюстон. Крутили они и разные вещи Лолетты Холлоуэй, а также мутантное дабовое диско — ‘Moody’ ESG, ‘Go Bang’ Dinosaur L, ‘Dancing In Outer Space’ Atmosfear, — и европейский синти-поп, например, ‘Frequency 7’ Visage, ‘Dirty Talk’ Klein and MBO, ‘Optimo’ и ‘Cavern’ группы Liquid Liquid. Но Харди играл музыку гораздо быстрее и сильнее ее «разделывал», а также добавлял явно коммерческие треки, например, ‘It’s My Life’ Talk Talk, ‘Sweet Dreams’ Eurythmics и песни нео-глэмстеров ABC.