Получить артиста — полдела. Получить артиста живым — проект посложнее. Артист, вопреки распространенному заблуждению, не выезжает из дома, как только позовут и предложат подходящие деньги. Куда как чаще он сидит в домашней студии днями напролет, тратит месяц-другой-четвертый-год на полировку материала, который, возможно, никому и не понадобится впоследствии — но не прерывать же из-за этого беременность. Общается с музой. Меняет музу. Меняет дом, город, страну — и тогда месяцы уходят на переезды, распаковку книжных коллекций, выбор соседнего кафе, где за завтраком в голову приходят стоящие идеи.

Артистов, обожающих самолет-автобус-поезд, не подверженных укачиванию, любящих проводить по полдня в дороге, стоять в пробках, искать потерянный багаж, спать по четыре часа в день, — не так уж и много. Наш друг Гудзь здесь скорее исключение. А с Тобином все банальнее. Обычные заработки — и навестить в конце пути маму. Мама под Миланом живет.

Все рейсы Тобину английский агент выбрал на раннее утро. Быстро и эффективно — выбрал пять лучших предложений из Старого света, лежавших на столе полгода. Прижал их друг к другу, утрамбовав в пять дней и десяток рейсов. Окучить старушку Европу и домой. Еще полгода как минимум Тобин в Европу не вернется. Примелькаться — последнее дело.

Это все я прекрасно понимаю. Только через пятнадцать минут мне будить усталого донельзя щуплого человечка, сложившегося вдвое на крохотном диване в гримерке. Сто лет назад я благодаря его залетной пластинке узнал словосочетание «Ninja Tune» и перестал игнорировать музыку с магазинной полки «Электроника» (точнее названия для этой музыки в середине девяностых не было). Ради него я был готов отменить футбол. Но будить рука не поднимается.

Выручает Олеся: когда нам поставят групповой памятник за достижения в клубной культуре, она будет впереди — как Свобода, ведущая народ. С кофейником и эротичным «Пли-из». «Плиз», «сэнк ю», «хеллоу» и «гудбай» — это все, что она знает по-английски. Ни с одним иностранным едоком заботливее и обстоятельнее нее никто не общается. Родинка на верхней губе подпрыгивает вместе с улыбкой, чернющие глаза подмигивают, рука в бок: Олеся Поварешкина — звезда вверенной мне организации. Спешит на помощь со второй смертельной дозой кофе. Исчезает в гримерке — Амон Тобин появляется из-за двери через минуту, собранный, решительный, сна — ни тени и следа. Сбегает по лестнице вниз, среди мужчин в белом и окровавленных мясных туш ищет сцену. Не уследил, извини, внизу кухня. Сцена наверху.