Насчет Олейникова, пресс-атташе из Нижнего, я был неправ. Он, в меховой юбке и с трубкой, невозмутим: знакомится с первым встречным, что денди по прозвищу Крокодил, подливает из бара и все контакты записывает. Кстати, ему все тридцать, а не двадцать, как я решил. Срок амортизации у них, художников, другой, что ли?

Вызванная финнами Лидия Кавина — похожая на добрую школьную учительницу наследница Льва Термена — играла на терменвоксе «В траве сидел кузнечик» под празднично-кровавое видео Антишанти. Нет, не упрекнут нас в тривиальности.

И яркий свет из подсобки светил путеводной звездой — из-под парадной лестницы, невыключаемый, непобедимый — освещал неубранные и недосягаемые без стремянки ведра с краской, куски обоев и разбитые в ходе строительства буддоголовы.

Открылись — и слава богу, и где семьсот человек пришло, там теперь и восемьсот, и тысяча будет — всегда, каждый день. Только если каждый день столько улыбаться — не хватит меня, оказывается, на групповую любовь.

***

Второй день. Утонченная инди-банда Won James Won; уровень европейский, без всяких скидок. Моя гордость. Продано двадцать билетов. Оп. Не понял.

***

Третий день.

—  Здорово, Гриш! Узнаешь?

—  ???

Предательски опаздываю в аэропорт — прилетает Йохан-сон, а нас пять раз предупредили, что капризный.

—  Ха, это Слава!

—  Простите, номер не определился — какой Слава? Ну почему я не поехал через Куркино — мы никогда не проедем эту Ленинградку!

—  А, не узнаешь старых друзей! В школе мы с тобой учились.

Понятно. И двенадцать лет с тех пор друг без друга не скучали. Очень вовремя.

—  Ну как дела-то у тебя?

Дела мои зависят от рейса SK 730, надеюсь, он опоздает пропорционально нашему безбожно не представительскому старенькому «мерсу».

—  Ничего, спасибо. Как сам?

—  Да тоже ничего, потихоньку.

Отнимите сотовую связь у людей, которым нечего сказать! И вот эти билборды «Живите в Куркино!» снимите навсегда. Сами там живите, если доедете. Не хочу, не буду.