***

—  Э, да тут у каждого на лице life drama, — Хомяк невозмутимо крутит в вагоне метро головой и, не привыкши к грохоту и визгу подземки, слишком тихо шепчет мне на ухо. Мы отъехали от Павелецкой на одну остановку.

Хомяк прилетел из Берлина с красной спортивной сумкой через плечо. Много ли человеку нужно на месяц — если двадцать три часа в сутки из двадцати четырех торчать на объекте? За Хомяком должен был приехать на представительской машине друг, но что-то у них не заладилось, едем на метро.

Торговались недолго. Вернее — Хомяк три недели кряду писал «везде золото, пилястры золоченые, рамы позолоченные», а Игорь, теряя терпение, пытался выбить из Хомяка хоть какую-то конкретику согласно предоставленным

размерам. Наконец из Берлина пришли эскизы — на изображениях в автокаде действительно фигурировали пилястры золоченые и рамы позолоченные, там же были обозначены размеры, — отдельным файлом шел список необходимого к закупке, начинавшийся «обоями оранжевыми, дурацкими, как я присылал на фото, — 24 рулона» и заканчивавшийся «рабочим-таджиком — 20 шт., но лучше больше».

Я к хомяковскому золоту ведрами, по правде говоря, до сих пор никак не привыкну. Про трэш-гламур мне все известно. Русский человек испытывает трансцендентную тягу к самоварному золоту. Но смеяться над увечьем? Это как улыбаться на югославском участке Венского кладбища: на надгробиях благообразные покойники изображены поглаживающими собственные мерседесы. Ох. «Богато» — через мягкое южное «г» — залог успеха среди тех, кто оценил эту странную шутку, и неподдельного восторга среди тех, кто принял ее за чистую моменту. По Хомяку, клуб покрывается золотом в тридцать три слоя, от сцены до самого дальнего унитаза; золото на обоях, на фальшивых колоннах, на рамах — а в рамах искусственный мех, потому как, уверен Хомяк, девочки любят гладить мех.

Крайности — сцену и унитазы — мы героически отвоевали, защитив их от Хомяка. Не будет там никакого народного золота. Сцена — затянутый бархатом черный квадрат, сборно-разборные фермы — должна подойти и для джазового шоу, и для рэйверской сходки, и для видеоарт-перформанса. С туалетами сложнее. Театр начинается с вешалки, клуб — с туалета. К сожалению, с женского. К сожалению, поскольку барышням по всем параметрам оно нужнее — это раз, и к сожалению, поскольку мужское коллективное писанье дизайнеру дает куда как большую свободу — это два. После запрета на золото дизайнер во временном ступоре. Впрочем — ненадолго.