—  Сейчас форсируем, саундчек закончен почти, я к публике тур-менеджера отправлю извиниться — пока его тут в гримерке не порвали. Музыканты бузят.

—  Сами?

—  Да нет, не сами, конечно, — барабанщик с подругой.

—  Так. Гнать на сцену ссаными тряпками!

За что уважаю Игоря — за точный выбор семантических конструкций.

Вламываюсь в гримерку.

—  Извините, Майк, ты срочно нужен. Полчаса, как пора открывать зал — люди на лестнице стоят. Мне нужно, чтобы Стэнли и Джордж ушли со сцены и, если можно, чтобы ты к людям вышел на секунду и их успокоил.

На лице Майка счастье:

—  Простите, ребята, мне срочно нужно быть в зале.

—  Ты куда, твою мать, пошел? — Родни и Анджела поворачиваются за ним. Но Майк бежит быстрее.

—  От лица музыкантов я приношу извинения за задержку, — обращается Майк с лестницы к недешевым пиджакам и галстукам. — Мы начнем буквально через десять минут, будьте так добры, подождите еще чуть-чуть.

Джордж и Стэнли исчезают за сценой. Запуск. Столики заполняются за минуту.

—  Вот я в первый раз, — дефилирует мимо меня с бокалом Джордж Дюк, — поехал в тур в шестнадцать лет. Сейчас мне шестьдесят. И каждый раз думаешь: все дрова, которых наломали в прошлый раз, в этот ни за что не повторятся. А потом выясняется — дрова всегда разные. Как с этим барабанщиком. Может, в этом и есть драйв?

В «трехэтажном особняке» — аншлаг. Краем глаза замечаю, как менеджер Катя проводит между столами Преснякова и Агутина — кого здесь не встретишь. Им придется стоять: ни одного свободного места. Артисты морщатся.

—  После концерта будет суматоха, — Майк утирает пот со лба. — Будешь в Лос-Анджелесе — заезжай обязательно. С женой познакомлю. Мы после этого тура отдыхать на пару недель, а так — на месте все время. Вот черт, кажется, он мне рубашку порвал. Все, мы готовы.

Запрыгиваю в рубку звукорежиссера, хватаю микрофон:

—  Ladies and gentlemen! Please welcome Stanley Clarke and George Duke!