Первая же вечеринка — с тяжелой артиллерией. Диджей Краш, бескомпромиссный хип-хоп-самурай на сцене и милейший дед двухлетней внучки за сценой. Илья везде: стрекочет по-японски в гримерке и показывает мне фото краш-внучки на краш-телефоне, прикладывает руку к груди и по инерции кланяется знакомым на входе («Извини, не могу в список, и билеты все проданы!»), встает за вертушки в ожидании опаздывающего коллеги: волнуется, но все уже понятно — оглушительный успех с тремя нолями. Нового промоутера, как водится, приходят попробовать на зуб все остальные — замечаю у бара Юлю, Соню, Рому Парамонова: проверку Рассказов, можно не сомневаться, прошел.

Не дожидаясь начала сета, захожу в кассу.

— Не высовывайся только, — басит кассир Оля. — И свет не включай: окошко разобьют. Я прячусь тут.

В темноте запускаем на компьютере билетную программу. Смотрим в строку «итого». Я ужасно за Рассказова рад. Без поправок на первый блин комом, без игры в «этот город ничего не понимает», без большого промоутерского опыта — все у него получилось.

Олеся возвращается из гримерки и молча поднимает вверх большой палец. За артиста я сегодня и не волновался, Леся.

***

С Fleur ерунда какая-то получается.

Мы сделали им еще один концерт, совместный — с дивными трип-хоповыми финнами Husky Rescue, с кусачим бюджетом, за наш, разумеется, счет. Вовлекли в историю дружественных журналистов — Лено-Олина фотография с аэродром размером — в модном журнале первым материалом. Хуже горькой редьки надоели редакторам «Нашего радио» — песня про шелкопряда заиграла в тестовом режиме.

Ни клуб «Икра», ни Олейников, ни я на этом ничего не зарабатываем. Бывает так: чувствуешь, что можешь подставить плечо. Никакого героизма. Просто мы в нужное время оказались в нужном месте. И было чем помочь.

Когда Fleur в первый раз играли в другом большом клубе, я обрадовался. Когда собрали аншлаг в камерном зале, гордился. Когда в третий и в четвертый, вежливый директор предлагал подождать, потому как у группы другие концерты, начал чесать в затылке.