Рассказывают, что он продавал пластинки — немыслимо для диджея, настолько сильно влюбленного в музыку, — чтобы найти деньги на наркотики. Всякий раз, когда после закрытия «Гаража» Левана нанимали крутить винил, его друзьям приходилось мотаться по распродажам и выкупать его коллекцию, чтобы он не упал в грязь лицом. Дэнни Кривит вспоминает, как наткнулся на уникальный ацетатный ремикс Левана на песню ‘Can’t Shake Your Love’ певицы Syreeta в музыкальном ларьке и понял, что большинство выставленных там пластинок тоже принадлежала ему.

Джастин Беркман (Justin Berkman) — английский виноторговец и диджей, некоторое время живший в Нью-Йорке, — открыл в Лондоне клуб, непосредственно вдохновленный примером «Гаража» и Ларри Левана. Назывался он Ministry of Sound. Он заплатил Левану за выступление.

«Мы пригласили его на три дня, — говорит Беркман. — Он прилетел без пластинок, опоздав на восемь дней, и в итоге остался на три месяца. Я его спросил: „Ларри, а где твои пластинки?” Он ответил: „Их нет. Все продал”». Тем не менее, какие-то диски удалось раскопать, и Леван, несмотря на поработившую его наркотическую зависимость, отыграл классный сет.

Его последняя поездка за рубеж состоялась в августе 1992 года, когда он вместе с Франсуа Кеворкяном посетил Японию. Они выступали вместе в клубе Endmax. «Ларри построил сет на филадельфийской классике, и тот получился очень трогательным и эмоциональным, так как все песни говорили о том, что ему по-настоящему больно, — вспоминает Кеворкян. — Мы все тогда это чувствовали. Думаю, он понимал, что умирает, и все сыгранные им треки кричали о скоротечности жизни, о мимолетно всего в ней. Он ставил ‘Time Waits For No One’[183] Джин Карн и ‘Where Do We Go From Here?’[184] группы Trammps и другие подобные вещи. Я просто стоял там в рубке, смотрел, как Ларри крутит пластинку, и вдруг осознал, что это один из лучших и ярчайших моментов моей жизни. Это было прекрасно, и понимание этого придавало событию особый драматизм». Три месяца спустя, 8 ноября 1992 года, Леван умер.