Предыдущая Следующая
По воспоминаниям Сиано, Родригес находил так много
хороших новых записей, что редко успевал в них разобраться. «Из пяти пластинок,
которые он откапывал каждую неделю, две оказывались действительно классными. Мы
с Майклом Капелло переглядывались и выбирали те самые две классные вещи, а
потом крутили их снова и снова, чтобы зажечь толпу. А Дэвид ставил все пять,
так что не производил на публику очень сильного впечатления. Но поверьте, он
рисковал гораздо больше других, поскольку играл новую музыку. Он был настоящим
новатором».
Родригес начал карьеру в клубе Ginza, а затем перешел в Limelight на углу шестой авеню и десятой улицы, собрав там
аудиторию, в которой доминировали геи пуэрториканского происхождения.
Впоследствии он работал еще в нескольких заведениях,
где его агрессивный стиль порой вызывал фатальную перегрузку звуковой
аппаратуры. Ники Сиано помнит, как он в ходе первого (и последнего) выступления
в Le Jardin спалил там все колонки; профессиональный журнал для
диджеев Melting Spot сообщал, что он совершил такой же подвиг в клубе Continental Baths.
Его пристрастие к наркотикам впечатляло не меньше
диджейских талантов. Любимым лакомством клабберов в то время был хлористый этил
— обезболивающее, используемое для анестезии тканей перед уколом. Если ртом
вдыхать воздух через смоченный им носовой платок, то возникает эффект, похожий
на воздействие амилнитрата. Ники Сиано рассказывает, как однажды в «Галерее»
одурманенный Родригес погубил его сет: «Стоит он, значит, с тряпкой во рту,
держит перед собой бутылку, и все льет и льет на тряпку и вдыхает. И вдруг —
БУМ! — падает прямо на вертушки. Все шестьсот человек уставились на меня, а я
вытаращился на него и ору: „Ах ты ебаный жирный говнюк!” Хватаю его за волосы,
кидаю на пол и начинаю пинать. Я кричал что-то вроде: „Ты это нарочно сделал,
жирный гад!” Он рассек голову о металлическую обрешетку, и ему наложили три
шва».
Предыдущая Следующая