В 1975 году он написал: «Танцуя в Loft, вы словно скользите по волнам музыки, отдаваясь морю песен, которое то вздымается ослепительно ярким гребнем, почти невольно вызывая одобрительные восклицания в толпе, то стихает, успокаивается, медленно готовясь к очередному подъему волны».

Его так поразила меняющаяся как по волшебству атмосфера музыкальной страны чудес, что он специально появлялся раньше всех.

«Я приходил рано и стоял вместе с Дэвидом в рубке, потому что мне нравилась музыка, открывавшая вечеринку, — рассказывает Алетти. — На пластинках, с которых стартовал сет, было много моей любимой музыки. Прежде чем народ принимался танцевать, Дэвид создавал атмосферу. Звучали всякие причудливые вещи, где-то им раскопанные, в основном джаз-фьюжн или этническая музыка. В них почти не было текста, но зато они хорошо релаксировали или, наоборот, разогревали. Мне нравилось. Приятно было наблюдать, как повышается настроение. Мало-помалу музыка становилась ритмичнее, гости начинали танцевать. Я любил смотреть, как готовится представление. Это похоже на предвкушение спектакля перед выходом актеров в театре».

Алетти одним из первых среди журналистов отнесся к таневальной музыке всерьез. Родился он в 1945 году в Филадельфии, а во время учебы в колледже штата Огайо, где он изучал литературу, подхватил мотаунский «вирус». Он попробовал себя в качестве автора в одной из многочисленных контркультурных газетенок, появившихся в Нью-Йорке в конце 1960-х годов, — Rat. Вскоре он уже писал для Fusion, Rolling Stone, Cream и Crawdaddy, специализируясь, как правило, на негритянской музыке. Алетти считался экспертом в этой области, так что если журналу требовался отзыв о Jackson 5 или Мэри Уэллс (Mary Wells), то часто обращались именно к нему. Когда из андеграундных зерен проросло диско, Алетти незамедлительно стал его ярым сторонником, отстаивавшим это движение и его музыку при всякой возможности.