Предыдущая Следующая
По иронии судьбы, Фрэнсису
не очень нравилось диско, хотя он заложил его основы и играл в эпоху его
расцвета. Сейчас он почти не занимается диджейством и считает, что в наше время
все зависит от записей. Совсем не так, как десять лет назад, когда он менял
диски каждые две минуты.
Если вы — современный
клубный диджей, то Фрэнсис Грассо — ваш предок. Он изменил само представление о
профессии. До него диск-жокей был рабом пластинок, а после, как и сам Фрэнсис,
стал рабом ритма.
Проповедники
лучшего звука
Помимо
звезд-первопроходцев, вроде Грассо, быстрому взлету клубного диджея
способствовали новшества в области обработки звука, введенные в это же время. К
счастью для Грассо и его коллег, саундсистемы в Haven и Sanctuary построил настоящий аудиофил.
В детстве Алекс Роснер (Alex Rosner) избежал ужаса Холокоста
благодаря тому, что его имя оказалось в спасительном списке Оскара Шиндлера. В
начале шестидесятых годов он уже жил в Америке и работал инженером в военной
промышленности. В свободное время он часто экспериментировал со
стереофонической аппаратурой, твердо веря в возможность точного воспроизведения
звука.
«Мне до сих пор нравится
концепция дискотеки, — объясняет Роснер. — Мне близка идея воспроизведения
музыки вместо ее живого исполнения. Я искал технические средства, чтобы сделать
звучание приятным и реалистичным, и много экспериментировал».
Роснер сконструировал
саундсистемы стендов Canada-A-Go-Go и Carnival-A-Go-Go для всемирной выставки 1964—1965 годов. Именно тогда он
создал первую в мире дискотечную стереосистему. «Прежде все они были
монофоническими. Аппаратура практически не выпускалась. Не было ни микшеров, ни
кьюинг-устройств
— ничего». Вскоре он начал сотрудничать с клубами: сначала с маленьким
заведением Ginza, а затем с Haven, где Фрэнсис Грассо с ошеломительным результатом
испытал собранный им первый стереомикшер. «Кьюинг-система выглядела старомодно, — говорит
Роснер. — Ее назвали Рози из-за корпуса красного цвета. Она была совсем
примитивная и не очень хорошая, но работала. Никто не жаловался, потому что
ничего другого не было».
Предыдущая Следующая