Она продолжала отлично проводить время, а парни, старавшиеся уколоть ее своими ехидными замечаниями, ушли рано, дуясь и ноя из-за того, что окружающие проигнорировали их попытки почувствовать себя значительнее и заметнее за счет унижения других. Женщина отстояла свое право веселиться и делать это в одиночестве. Она была права, а клубное пространство укрепило ее позицию, потому что клабберы считают высокомерие скорее атрибутом повседневного мира, нежели того, в котором они тусуются по ночам. Как сказал один мужчина:

Клубы должны быть чем-то особенным. В них действуют свои правила, и когда я вижу, что человек нарушает их, я осуждаю его гораздо жестче, чем если бы это происходило вне клуба, где с таким поведением сталкиваешься чаще (31 год, четырнадцать лет опыта).

Одна из главных причин проявления клубного снобизма связана с классификационными кодами, зародившимися в музыкальной стилистике и служившими легко опознаваемыми ярлыками, о которых С. Торнтон пишет в своей работе. Систематизация, включающая различные категории «субкультурного капитала», может искажать взгляд клабберов на то или иное мероприятие. Если они постоянно пытаются его классифицировать, оценивая окружающих людей сквозь призму этих понятий, то им никогда не удастся стать полноценными участниками вечеринки. То, как вы веселитесь, в конечном итоге намного важнее того, что вы знаете о клаббинге. Я встречал клабберов, которые не отличили бы вертушки от ватрушки, но это не мешало им оттягиваться с завидным рвением и попадать в списки приглашенных различных лондонских заведений. Напротив, из прессы можно почерпнуть большую часть того, что Торнтон называет «субкультурным капиталом», но так и не научиться по-настоящему веселиться. Таким образом, именно «субкультурный капитал» часто является основой клубного снобизма и используется для подчеркивания дистанции и различий между посетителями, в итоге вечеринка разлетается на мелкие осколки.