Звонок из транспортной компании ловит меня в «Мариотте».

—  Прости бога ради, но что же вы за углом не посмотрели? Это же Санек, он в соседнем переулке стоял. Работал двое суток подряд — уснул и не услышал.

Покуда мы дефилируем с бокалом по посольским приемам и ведем светскую беседу в том аэропорте и в этом, водитель Саша из Херсона — вот кто у нас директор по репутации.

***

—  Я что тебе, пешка сраная? Ты скажи, я сраная пешка? — Жанна Хасановна Агузарова выясняет в гримерке отношения с директором.

Охрана сделала от двери пять шагов назад и с радостью сделала бы все десять. Быть директором Жанны Агузаровой — вот это схима.

Я машина.

Превращаюсь в администратора, и мне это решительно не нравится. В неделю — по два-три отеля, и рейсов — до пропасти. Не на все выезжаю сам, разумеется, и не в каждый отель сам наведываюсь — но не много ли беготни? Перевесить на толкового ассистента — все равно не усну, пока рейс не сядет. Перестать беспокоиться — где тот Дейл Карнеги, который мне поможет?

Два часа ночи, пятница, офисные стены тихо подрагивают: я один, завален афишами с автографами (когда же мы их уберем?), отписываю менеджеру Джорджа Дюка: не извольте сомневаться, отдельная лестница на сцену будет и о расстоянии для ног в представительской машине мы тоже не забудем. Обладатель джазовой «Грэмми» — в буквальном смысле большой человек.

Все, рабочий день в Нью-Йорке закончен, можно его закончить и мне.

Если, конечно, считать наблюдение за резидентами, барменами, охраной, Светочкой и Анечкой — выходным. Меня никто не заставляет наблюдать. Но я — высокоточная машина. Реагирую на чужие сбои.

Надо взять мохито — в баре наконец появились бармены, которые не экономят на роме и мяте. Долго ли продержатся, интересно?

Нажимаю на кнопку на кодовом замке — дверь в служебный коридор под напором толпы немедленно распахивается. От толпы пахнет как от парфюмерного магазина и — совсем чуточку — как от винно-водочного. Сегодня вечеринка у Олега Магди.