Китайские фонарики на кухне поменять на свежий бамбук. И к бабушке все это. К бабушке. К бабушке.

***

Наташа звонит вечером. Я бегу по переходу, краем глаза прочесываю ассортимент ларьков (светопреставление: на Тверской начали торговать журналами Wire и Q) и Наташу слышу совсем урывками: «Тебе позвонит... Попробуй... Знаем, что крепко сидишь... Ни к чему не обязывает... Наташа — суицидальная тростиночка, Ума Турман польско-белорусских кровей. По диплому режиссер культмассовых мероприятий. Язва. Из-за Наташи молодые люди регулярно обещают поубивать то друг друга, то себя, то саму Наташу. Наташа про это с какой-то пионерской гордостью всегда рассказывала: а наше звено опять первое по

макулатуре! — я слушал рассеянно, потому как это ведь для девочек рассказ, а мы с Наташей просто дружили, пока она очередной Лучший Музыкальный Клуб пиарила на всю страну. Наташа недавно приехала из Витебска, и до Лучшего Музыкального на Маяковке ей с улицы Правды было полчаса пешком.

В какой-то момент жизнь изменилась: Наташа приехала ко мне на миниатюрном джипе с коробкой эклеров и горделивым рыжим окрасом. Сообщила, что жизнь удалась, бойфренд — герой, прикупил клубик и теперь они там с девочками тестируют выпекателей эклеров и прожигателей винила. Блюдо из-под эклеров я на память приватизировал — и тогда же про Наташину радость бодро отрапортовал в модном журнале.

Пока у Наташи в «Думе» салон Анны Павловны Шерер, неведомый мне бойфренд, оказывается, еще один клуб прикупил. Арт-дивизион собирает.

А я — и сам об этом постарался забыть — втирал населению про клубную жизнь четыре года. Это я, начинающий клевать носом уже в четыре. Я, никогда не пробовавший кокса. Я, которому по барабану искания диджеев с района, если это не умница Антон Кубиков или друг Миша Ковалев. Время вышло: мне двадцать восемь, еще чуть-чуть — и будешь себя чувствовать в клубе воспитательницей на детском утреннике. Тоже мне радость. Какой там крем от морщин наш дьюти-фри рекомендует? Нет-нет, очевидно: если человек в тридцать по клубам шарашится — или он там работает, или ду-ду; поэтому, пока песок не посыпался, пора самому менять поле деятельности — и поменял, и тему закрыл, и в три часа баиньки, и в клуб восточнее Стокгольма — ни ногой.