—  А вы говорите, не пройдем, — разводит он руками, когда мы оказываемся внутри.

—  Женя, берегите беджик и костюм, — отзываюсь я благодарно о наболевшем.

Кирилл оказывается коренастым крепышом в строгом, длинном не по росту пальто, волосы собраны в конский хвост, в руках полиэтиленовый пакет. Прижался к кассе, где забаррикадировалась и выключила свет испуганная Оля. В окошко стучит сразу десяток рук. Кирилл сияет. У Кирилла двое помощников — один кудрявый, с античным профилем, представляется Мандельштамом, другой, коротко стриженный, оказывается сыном знакомой из шведского посольства.

Нет большей радости промоутеру, чем смотреть, как кассу берут штурмом. Из-за забаррикадированной двери приходит CMC от кассира Оли: «Я под столом. Звоните, если что».

Через кухню пробиваемся в гримерку. Здесь — ажиотажа как не бывало. Стройная строгая Лена (гитара и вокал повыше) укладывает волосы. Растрепанный воробей Ольга (клавиши и грудной вокал) хохочет — скрипачка Настя ей анекдот рассказала.

Девичник гудит: кто-то отравился пивом в поезде по дороге, вот оно, в плацкарте-то, — как некстати, еле до съемной квартиры на Китай-городе доехали. Мягкая одесская речь обескураживает — как же это они сейчас будут петь про изощренные убийства?

В сет-листе двадцать четыре песни.

—  Мы часа на три, наверно, сегодня. — Ольга стягивает через голову пестрый вязаный свитер.

Серьезно.

—  Мы там, — быстро-быстро лопочет у меня за спиной Кирилл, — разогревающую группу поставили, но они уже закончили.

Какую еще разогревающую группу? Первый раз слышу.

—  Ну такой христианский рок, — Кирилл почуял неладное, звучит виновато. — Но они уже закончили.

Кто бы мог подумать, что в Москве есть христианский рок. Впрочем, кто бы мог подумать, что посетители концертов Current 93, BWO и Сургановой встретятся сегодня в одном зале. Христианский рок, о котором я никогда не узнаю больше этих двух слов, — наверно, в таком случае подойдет. В режиме «музыка нас связала».